Ну что ж, похоже, длинные июньские выходные стали рекордными по безумности наших с Юркой поездок (не считая, конечно, аргентинского трипа, но это все-таки очень отдельная штука).
Очень много текста. Нет, правда. И еще немножко фоток.Мы выехали в среду, около одиннадцати вечера, то есть, сразу после урока (перед которым был еще целый рабочий день) и двинули по Можайскому шоссе в направлении Смоленска. Понятно, что далеко мы не уехали и во втором часу ночи уже напряженно высматривали, куда бы свернуть с трассы на ночевку. К сожалению, прилегающая к шоссе местность оказалась в основном двух видов: либо жилые территории, окруженные заборами, либо помойки разной степени тяжести. Ночевать в помойке категорически не хотелось, так что нам пришлось некоторое время помыкаться по проселкам, прежде чем удалось найти более-менее подходящий кусочек леса, загаженность которого ограничилась куском старого шланга, обрывками пленки и рваным матрасом метрах в двадцати от того места, где мы в итоге поставили палатку. Залезая в спальник, Юрка оптимистично разделся до майки, а предусмотрительная Гончая напротив напялила на себя кофту с длинным рукавом и капюшоном и еще куртку рядом положила на всякий случай. И оказалась сто раз права: к утру у меня успело замерзнуть только лицо и немножко шея, а вот Юрка закоченел основательно, и его пришлось отогревать дополнительным пледом. Отчасти поэтому, отчасти потому, что утром выползшую из палатки меня встретила плотная и молчаливая стена очень решительно настроенных комаров, мы даже кофе варить с утра не стали, а быстро покидали вещички в багажник и свалили на Минский тракт.
Дальше дорога пошла как по маслу, и до белорусской границы мы долетели единым духом и сразу же по ее пересечении принялись высматривать, где бы чего пожрать такого аутентичного, потому что взятые из дома патриотичные бутерброды как раз закончились. Как назло у большинства придорожных кафешек в самое горячее время был предусмотрен перерыв на обед (и вовсе не для того, чтобы кормить обедом голодных путешественников, а наоборот - все было заперто). Каким-то чудом удалось уцепить в уже закрывающемся кафе "Борисовчанка" пару супчиков и мачанку с блинами ("Мачанка - это, наверное, еда для настоящих мачо, " - заметил Юрка, уплетая свою долю), а заодно наконец умыться и почистить зубы, о чем мечталось с самого утра.
Мачо в ожидании мачанки
На этом заряде позитива мы продолжили путь и к вечеру добрались до первого пункта нашего маршрута - города Бреста. Здесь нас должна была ждать арендованная через сайт квартира, но в записанный мной номер телефона хозяйки, по-видимому, вкралась ошибка, так что на мои звонки никто не ответил. Пришлось нам засесть в пафосном итальянском кафе неподалеку от предполагаемого места нашего базирования и подключиться к тамошнему вайфаю, чтобы зайти на сайт и уточнить номер. Но и на этом приключения не закончились, потому что, дозвонившись наконец до хозяйки, мы узнали, что предыдущие обитатели уже почти нашей квартиры внезапно продлили свою аренду, поэтому нам придется отправиться в совсем другое место.
Добраться до "совсем другого места" оказалось отдельным квестом, потому что все подъезды к нему оказались перекопаны и перекрыты кирпичами и табличками "Аб'езд", и даже попытка внаглую сунуться под кирпич не сделала нас существенно ближе к нужному дому, так что когда мы наконец оказались в вожделенном жилище, нас уже не смутило то, что вместо евроремонтированной однушки нам досталась комната в пятиэтажке, ремонтировавшаяся, видимо, еще в советские времена, не очень чистая, зато с газовой колонкой, что давало надежду на горячий душ (надежда, впрочем, оправдалась только отчасти, потому что колонка полумер не признавала и воду давала либо очень горячую, либо совсем холодную). На душ меня еще хватило, а дальше до утра все как в тумане.
Утром мы поднялись довольно бодренько, по моему будильнику, провещавшему девять часов, пожарили на древней вроде бы трофейной сковородке яичницу и захваченные еще из дома блинчики с творогом, после чего обнаружилось, что я забыла предупредить будильник о том, что мы в Бресте, и время здесь на час отличается, так что получилось, что мы вскочили аж в восемь утра. Юрка до сих пор припоминает мне этот будильник и как он в ту ночь не выспался, потому что одеяло было слишком маленькое, а я перед тем как заснуть категорически запретила его с себя стаскивать, так что он всю ночь честно старался не стащить. Но делать было уже нечего, мы вызвонили хозяина, расплатились и покатили смотреть Брестскую крепость.
Собственно, Брестской крепости уже нет. Есть огромный мемориал в границах уцелевших стен и торчащие кое-где зализанные цементом развалины, пестрящие табличками "Просим по руинам не ходить". По руинам, разумеется, ходят. Все кому не лень непременно фотографируются, некоторые даже берут для этого напрокат форму и муляжи оружия. Принимают картинные позы, сурово хмурят брови и щурят глаза, целясь в воображаемого врага из пистолетов.
У Вечного огня стоит почетный караул - мальчики и девочки из БРСМ. Мальчики с автоматами, девочки в белых бантах. Стоят недолго - возможно, по часу в день или даже меньше - по крайней мере. на наших глазах в начале двенадцатого караул сняли и нового не ставили - уходят, чеканя шаг и высоко поднимая ногу с вытянутым носком. Кажется, они получают за это какие-то баллы, которыми потом гордятся и сравнивают с другими группами.
Самое интересное в крепости - музей. Там в основном собраны личные вещи защитников крепости, письма, оружие, фотографии. Смотреть тяжело, задумываться еще хуже. Весь первый этаж музея занят экспозицией фотографий из архива армейской газеты "Разгромим врага!", формально не имеющей отношения к Брестской крепости. На фотографиях - живые, веселые красивые люди. Под каждой второй-третьей подпись: "неизвестный лейтенант", "неизвестный артиллерист", "неизвестный", "неизвестный", "неизвестный"...
Что же это за война была такая - и что же это за страна, которая за семьдесят лет не нашла возможности опознать тех, кто защищал ее! Это же даже не безликие кости, разбросанные повсюду, где прошла война - это живые лица людей, которых многие знали, которых кто-то любил; фотографии, которым можно было дать имена, если бы кто-то всерьез занялся этим.
И еще. Письмо под стеклом. Жена одного из офицеров, кажется, пишет родным: "Все говорит о приближающейся войне. Надеюсь, мы сможем уехать отсюда до того как начнется этот ужас". Дата - середина июня 1941.
И еще. Фотографии женщин и детей. "Семья такого-то. Расстреляны." "Дочь такого-то. Погибла." "Воспитанники детдома. Расстреляны".
По дороге из крепости я не могла отделаться от мысли о том, что я совсем не знаю, как нужно организовывать музеи и мемориалы, посвященные событиям такого масштаба, может быть, и вправду нужно заботливо оставлять незакрашенными следы снарядов на свежепобеленных стенах (особенно сильно покоробило меня то, что над Холмскими воротами эти выбоины оставлены незакрашенными таким образом, словно оттуда вырвали икону, которой в советской крепости, разумеется, быть не могло, но по эмоциям оно в таком виде бьет нехило) но после того, как я вышла из музея, вся остальная часть этого мемориала - и тридцатиметровый памятник, и вечный огонь, и свежепостроенные на территории крепости храмы - все это кажется ужасно лишним и ненужным.
Ну да ладно, хватит об этом.
Дальше наш с Юркой путь лежал в деревню Каменюки, где расположен главный туристический вход в Беловежскую пущу.
Что меня не перестает поражать и восхищать в Беларуси - это качество дорог. Ту, по которой мы ехали в пущу и дальше, в Гродно, трассой республиканского значения не назовешь никак, однако даже в тех случаях, когда мы съезжали с нее на совсем третьестепенные дорожки, асфальт под колесами по большей части оставался таким же ровным, как и на главной трассе.
Российскому уму непостижимо...
На трассе
До Каменюк, стало быть, добрались легко, но по прибытии на место несколько заметались, раздираемые желанием немедленно что-нибудь съесть (ключевой вопрос всех, кажется, наших поездок), необходимостью поменять российские рубли на белорусские и стремлением пойти уже наконец гулять по пуще и смотреть вольеры с животными, потому что небо решительно затягивалось тучами, обещая скорый ливень. Но чудеса все-таки бывают, так что мы успели навестить местный банк, под последними лучами теплого солнышка осмотреть вольеры с оленями, зубрами, страусами, улыбчивыми и общительными кабанчиками, клетки с медведями и обаятельными енотовидными собаками, пообедать кабанятиной и олениной в горшочках (мясо и мясо, ничего особенно "дикого" на вкус не заметно) и за два с небольшим часа до закрытия пункта проката получить два велосипеда и направление на маршрут (как нам объяснили, Беловежская пуща - приграничный район, поэтому прогулки по ней разрешаются только по определенным маршрутам, за которыми следят пограничники). Наш маршрут назывался "Звериный переход" и представлял собой шестнадцатикилометровое кольцо дорог, на 70% грунтовых. "Поехали!" - сказала я Юрке, легкомысленно забывая о том, что на велосипеде в последний раз всерьез ездила лет двадцать назад.
И мы поехали.
К концу первого километра я поняла, что не доеду. Ноги заявляли об этом со всей непреклонностью, а сердце аритмично подстукивало им откуда-то из-под ребер. Но рядышком Юрка бодро крутил педали, и было совершенно невозможно сдаться и повернуть назад. Единственное на что меня хватало - это на каждое его "Устала?" честно отвечать "Угу!" и периодически отпускать туповатые шуточки, все более чернушные с каждым пройденным километром. Сперва я останавливалась возле каждой лесной достопримечательности, отмеченной придорожным стендом с фотографией и описанием, но потом пришла к выводу, что остановки обходятся дороже, чем непрерывная езда, и даже попыталась по этому случаю втюхать Юрке какую-то байду насчет того, что женщины лучше приспособлены к равномерным и продолжительным нагрузкам, а мужчины - к экстремальным, но кратковременным (бла-бла-бла, хотя что-то такое Княжна действительно когда-то рассказывала). Короче, все последующие стенды я проезжала на малой скорости, всего лишь поворачивая голову, а Юрка в случае необходимости задерживался и потом догонял меня. Со второй половины маршрута дело пошло полегче, я стала с куда большим интересом крутить головой по сторонам, а когда трасса вышла на прямую как стрела асфальтированную дорогу, построенную на месте проложенной когда-то немцами узкоколейки и ведущую немного под уклон, жизнь окончательно вернулась. И таки да, нам удалось разглядеть в чаще самого натурального кабанчика, хотя подойти к нам поближе он и постеснялся.
В общем, проехали мы эти шестнадцать километров, и даже прибыли к финишу на двадцать минут раньше, чем должны были.
- Юра, - очень серьезно сказала я, цепляясь за товарища, чтобы устоять на подкашивающихся ногах, - если я еще когда-нибудь полезу в авантюру, предназначенную для здорового тридцатилетнего мужика, скажи мне пожалуйста, что я дура!
Юрка ехидно засмеялся и ничего не обещал.
Я залезла в машину и отказалась выходить оттуда до самого Гродно. Даже тогда, когда мы остановились на площадке отдыха, и Юрка начал варить кофе. Кофе, впрочем, выпила с удовольствием.
И не вылезу!
Вопреки опасениям, на следующий день ноги практически не болели, и только разбитая седлом задница еще пару дней напоминала о себе при попытках сесть или встать.
В Гродно мы прибыли часам к одиннадцати вечера. Особого беспокойства по поводу арендованной на ближайшую ночь квартиры я не испытывала, потому что еще с утра предусмотрительно позвонила по номеру хозяйки Оли и поговорила с подошедшим к телефону мужчиной, который признался, что он не совсем Оля, но аренду квартиры все равно подтвердил.
На подъезде к городу я снова начала звонить, чтобы уточнить адрес. Очень долго, почти до самого Гродно, никто не отвечал, потом по второму номеру из того же объявления ответила уже самая настоящая Оля и сообщила, что собственно квартирой занимается муж, так что нужно продолжать звонить по первому телефону. Еще через полчаса я снова прозвонилась ей и отрапортовала, что муж не отвечает, а нам таки надо где-то ночевать. Оля обещала перезвонить и исчезла.
Меня стало накрывать легкое ощущение дежавю. Юрка саркастически предложил, если в течение четверти часа вопрос не решится, вернуться за город и поставить палатку. На четырнадцатой минуте Оля позвонила и сказала, что муж действительно куда-то делся, вселить нас в квартиру она не может, но сейчас свяжет нас с другим "очень хорошим человеком", у которого как раз тоже есть квартира в аренду.
Привкус дежавю стал еще более отчетливым.
Я позвонила некоему Александру, который подтвердил, что действительно готов предоставить нам ночлег и дал адрес в самом центре города. После получасового ожидания на парковке нас наконец-то провели в квартиру, обставленную добротно и с умом и действительно очень уютную, уходить из которой не хотелось категорически, даже когда хозяин назвал цену в сорок долларов за ночь, что было на пять долларов дороже, чем у Оли. Мы выгребли из карманов все, что у нас было: пятитысячную купюру, с которой категорически не хотелось получать сдачу белорусскими рублями (мы все равно не успели бы потратить столько), пятьсот российских рублей одной бумажкой, сто двадцать тысяч белорусских рублей и десять долларов, полученных на сдачу от квартиры в Бресте. Александр, по-видимому, был привычен и не к такому, так что мы довольно легко нашли компромисс, избавившись от всей мелочи, и обрели на ночь роскошное пристанище с душевой кабиной, горячей водой, интернетом и портретами Мэрилин Монро на стене.
Нужно ли говорить, что отрубилась я в этот вечер мгновенно.
Утренний Гродно встретил нас низким, давящим небом, моросящим дождиком и общим угнетенным настроением, исправить которое не удалось ни утреннему кофе, ни чаю с плюшками в городской кофейне. Мы немного посидели в моем любимом костеле Святого Франциска Ксаверия, гордо пренебрегли Новым замком, полазили по развалинам возле Старого. Потом Юрка просек, что это унылое серое прямоугольное здание и есть пресловутый памятник истории, возмутился и потребовал "настоящего замка". Поразмыслив, я предложила на выбор Лиду и Новогрудок, памятуя о том, что, хотя по воспоминаниям семилетней давности оба пребывали в довольно разрушенном состоянии, есть неплохой шанс, что за это время их уже восстановили, как и Мирский, в котором мы были год назад.
В общем, мы для порядка дали еще пару кругов пешком по центру и решительно покинули Гродно, решив ехать в Минск через Лиду.
Еще несколько часов по возмутительно прекрасным дорогам - и мы в Лиде.
Замок нашелся как-то сразу, не пришлось даже спрашивать у прохожих, и выглядел существенно лучше, чем в моих воспоминаниях: стены подновили и возвели на прежнюю высоту, разрущенную угловую башню отстроили заново, а внутри стен, как и полагается, понастроили деревянных домиков. В общем, получилось очень симпатично. Жаль только, что я не смогла вспомнить, где же находится тот волшебный камень в основании стены, на котором надо посидеть, чтобы сбылось желание. Потому что в прошлый раз оно таки сбылось, и я была не прочь продолжить традицию.
Лидский замок. Вид со стены.
Интерьер
Весьма аутентично
Мы с удовольствием облазили весь замок, погуляли по стенам, заглянули ненароком в обиталище местных реконструкторов и полюбовались на развешанные на стойках доспехи, изучили выставку пыточных орудий в подвале (с подробным описанием, бррр!) и средневековый сортир посреди стены, после чего с чувством выполненного долга отправились искать... ну конечно же еду!
Это оказалось непросто. Пафосный ресторан возле замка открывался только вечером, когда мы планировали уже быть в Минске. Скучающий в пивной палатке мужик на наш вопрос, где тут можно поесть, предложил на выбор столовку совсем рядом ("но это не для вас, туда студенты обычно ходят" или пару кафе в центре ("но там вам будет дорого"). Столовка по случаю субботы оказалась закрытой, а во всех кафе ожидались свадьбы. а потому простых небрачующихся смертных там кормить отказывались. С горя мы купили в супермаркете хлеба, молока и ряженки, а батон вкуснючей сырокопченой колбасы был у нас еще с Гродно, так что кое-как утолить голод мы смогли уже прямо на трассе, а через некоторое время там же наткнулись на придорожное кафе, чем окончательно спасли свои жизни.
С прибытием в Минск никаких накладок уже не возникло: великолепный Командор как всегда был на высоте, предоставив в наше распоряжение себя, Виктора, горячий душ, мягкие кресла, крепкий чай, душистый кальян, вкусную еду, умеренное количество алкоголя и светскую беседу об отличиях белорусского менталитета от российского (глубокое ему мерси за все вышеперечисленное). Закончили мы вечер также с большой приятностью за просмотром фильма "Отель Гранд Будапешт".
Радушные хозяева
И довольные гости
Еще один довольный гость
А там уже наступил и последний день нашего путешествия.
Юрке решили дать с утра выспаться, что позволило нам с Командором уютно потет-а-тетничать за завтраком, после чего, уже все вместе, подхватив по дороге Витю, отправились смотреть новый президентский дворец (слушайте, люди, кому-то вправду кажется, что в этом можно жить???), а оттуда махнули в "место, где меня когда-нибудь похоронят" - музей валунов в Уручье. Мне и в прошлый раз страшно понравилось это место, а сейчас вдобавок выяснилось, что этот музей изначально спланирован так, что представляет собой масштабную карту Беларуси, так что мы некоторое время развлекались, путешествуя между городами и беззастенчиво нарушая границы, после чего, уже на последнем дыхании отправились в "Лидо"и уже традиционно нажрались там от пуза перед дальней дорогой.
А потом и правда стало вдруг пора уезжать.
Про обратную дорогу я мало что могу сказать, кроме того, что она была ровной, монотонной и убаюкивающей, так что меня срубило где-то вскоре после границы. Время от времени чувство ответственности заставляло меня продирать то один, то другой глаз и спрашивать у Юры "Ты как?" (хотя в том состоянии я вряд ли смогла бы, скажем, подменить его за рулем). - Я нормально, можешь спать, - отвечал он, и я с облегчением погружалась обратно в сон.
А к половине третьего ночи наше путешествие закончилось окончательно и бесповоротно, не отбив, впрочем, у его участников тягу к продолжению.
Путешественное. Длинно, путано и абсолютно безумно.
Ну что ж, похоже, длинные июньские выходные стали рекордными по безумности наших с Юркой поездок (не считая, конечно, аргентинского трипа, но это все-таки очень отдельная штука).
Очень много текста. Нет, правда. И еще немножко фоток.
Очень много текста. Нет, правда. И еще немножко фоток.