Под конец осени меня основательно так накрыло всяческим негативом (что в общем, характерно для моей жизни в любом конце осени - просто до сих пор это обычно случалось в ноябре, а не в мае). Пришлось с мясом повыдирать из себя кое-какие старые надежды, мечты и иллюзии, но к первому июня горизонт предсказуемо расчистился, а нахлынувшее внезапно ощущение свободы вызвало к жизни неожиданные приступы вдохновения. Один из них, например, обрушился на мою бедную голову аккурат перед началом милонги, так что, вместо того, чтобы, как положено, стрелять глазками по сторонам, я периодически отключалась от реальности и зависала где-то в пространстве, пытаясь удержать, проанализировать и запомнить возникающие перед глазами картинки и кляня себя последними словами за то, что не догадалась захватить бумагу и ручку. К счастью, милонга была маленькая, домашняя, и моего то и дело ускользающего внимания кое-как хватило и на то, чтобы отследить и потанцевать всех, кого хотелось. На следующий день проснулась опять с головой в облаках и чуть ли не за шиворот потащила себя к рабочему столу. Пришлось даже определить себе дневной урок, до завершения которого о своих завиральных идеях чтобы и думать не смела, так что только к ужину мне удалось наконец собрать себе первую экспериментальную версию танго-экзерсиса, построенного на тех же принципах тренировки мышц, что и классический балетный станок, но рассчитанного на высокий каблук и характерные движения женской техники танго. В глубине души я отчаянно надеюсь, что это станет разом и интересным экспериментом, и хорошей тренировкой, и сможет хоть как-то удовлетворить мою ностальгическую тоску по занятиям в Леге. Не знаю, может быть ( и даже наверняка) я изобретаю велосипед, но, по крайней мере, это будет мой собственный велосипед.
Кстати, настоящий велосипед я тоже купила: массивный, стилизованный под ретро, чем-то напоминающий бабушкину швейную машинку "Зингер" - такой же старый и страшный; достаточно старый и страшный, чтобы не вызвать у уличной шпаны желания немедленно отобрать его у меня. Осталось только кое-где подрегулировать его, смазать, купить цепь с замком - и можно будет попробовать ездить для начала на курсы, до которых и пешком-то добираться минут двадцать, устраивать велопрогулки по выходным, а если пойдет хорошо, то в перспективе и ездить в университет (хотя сейчас мне с непривычки кажется, что это ужасно далеко). Йорик, впрочем, тоже уже точит зубы на бедный "Зингер", так что придется делиться. Тем более, что это, возможно, единственный шанс заставить его хоть иногда выбираться из дома.
Еще одним неожиданным и приятным следствием моей осенней депрессии стало то, что я снова вернулась к урокам танго: героический Артс отважно выцепил из моего нытья единственный конструктивный момент и пригласил составить ему пару на частных уроках Адрианы Василе (по средам), групповых уроках Хесуса Веласкеса (по субботам) и более-менее регулярных практиках (как договоримся). Новые уроки, новые преподаватели - и снова приходится переучиваться и перестраиваться чуть ли не целиком. Снова приходит ощущение, что я ничего не умею (но, возможно, когда-нибудь все-таки научусь), зато снова интересно и временами даже захватывающе. В такие периоды танго кажется мне разновидностью Зазеркалья, где нужно бежать изо всех сил, чтобы только остаться на месте.
Ну вот я и бегу.
Тем временем я продолжаю ходить на курсы рисунка (для души) и декорирования витрин (для резиденции). На рисунке атмосфера более чем расслабленная, но все равно удается понемножку вспомнить то, чему меня учили на курсах в МАРХИ, то, чему меня учила Амир, и даже то, чему меня никто никогда не учил, но в ходе занятий оно само как-то вспоминается. Здесь тоже получается учеба с прицелом на будущее, потому что, куда бы я ни пошла учиться дальше, хорошие навыки рисунка мне все равно понадобятся.На занятиях по витринам мы незаметненько добрались до первого триместрового экзамена. Традиции давать билеты заранее здесь, кажется, вовсе нет, что, возможно, и хорошо с точки зрения учебы, но страшно непривычно. Вместо этого выдали двадцать две страницы сплошной теории (просто ерунда по сравнению с тем, как готовился к экзаменам кое-кто из моих знакомых)), и уже на экзамене нужно было письменно ответить на десять вопросов по всему материалу. Результатов еще нет, так что не знаю, как я справилась, но, по крайней мере, почти уверена, что сдала. Сегодня на уроке, пока мы наряжали манекен по имени Соня и изучали содержимое кладовки, из которого нам нужно будет в дальнейшем подбирать оформление для наших витрин, обсуждали трудности, с которыми столкнулись на экзамене. Главная трудность - это, конечно, сформулировать ответ в письменном виде. У меня нет проблем с письменной речью, зато есть проблемы с испанским словарным запасом, а наш единственный мальчик Хорхе, например, коренной портеньо, зато писать не умеет и не любит. А тяжелее всего пришлось "армянской диаспоре", которой в двух потоках нашего курса набралось пять человек, и у которых с письменным испанским плохо настолько, что преподавательница просто отказывается квалифицировать их работы. Пока непонятно, как решится этот вопрос, и я больше всего переживаю за милую девочку Карину из нашей группы, потому что она прилежно ходит на все занятия, выполняет первая все задания и в общем неплохо понимает на слух, о чем идет речь в классе. Но написать ответ на вопрос, котрый ей приходится в уме переводить с испанского на русский, а потом с русского на армянский - чтобы вернуть ответ снова на испанском - оказалось выше ее возможностей. Очень надеюсь, что ее все-таки не выгонят.
Тем временем, меня саму уволили из Аби. Впрочем, исключительно ради того, чтобы тут же принять обратно, но уже на договор удаленной работы. Главное отличие - ну кроме того, что теперь можно легально не ходить в московский офис - что подоходным налогом, который до сих пор платила за меня контора, теперь придется озаботиться мне самой и платить его (или не платить, ха-ха-ха!) здесь, в Аргентине. Так что предстоит следующий - после миграсьонеса - этап беготни с бумажками по налоговым и банкам...
В результате мой график оказывается заполнен так плотно, как, кажется, еще никогда в жизни, особенно учитывая, что пресловутые приступы вдохновения накатывают на меня и на кухне, и результатом их оказываются черный хлеб, маринованные огурцы, почти квашеная капуста и уже чуть ли не ежедневные творожные печенья, до которых я стала вдруг большой охотницей. Впрочем, несмотря даже на них, я за последние месяц-полтора ухитрилась откатиться с ужасных и кошмарных пятидесяти четырех килограммов к уже привычным пятидесяти двум и, кажется, прочно закрепиться на этом рубеже.
Зима близко. Зима уже практически пришла, и что-то мне подсказывает, что она будет очень хорошей.