[thoro]

А я тем временем подолжаю наслаждаться творчеством Алексея "Резонера" Карташова.
Вот дивная статья "Кое-что о теории смыслов" из цикла "Рассказы о рукописях"
Не удержусь, скопирую кусок.

...но можно и не читать)))

– Скажи, – спросил я, – ты почувствовал это? Что вот по этим улицам они ходили, эти камни трогали?...

Вадим как-то странно скривился от моего вопроса и вздохнул, а затем протянул руку к своему невообразимому портфелю – по-моему, это был тот же самый, с которым он ходил в старших классах – и достал папку, завязанную шнурками вроде ботиночных. Развязав бантик, он достал скрепленные листочки, откашлялся и заговорил, после паузы и явно с затруднением, подыскивая слова.

– Это... перевод одного... ну, скажем, документа, который я раскопал не так давно. Видимо, письмо наместника провинции [Египта]в Рим. Хочешь послушать?

"Антонию от Луция привет!" – начиналось письмо. Далее неизвестный Луций (это было пока единственное обнаруженное его письмо) рассказывал своему римскому другу о происшествиях во вверенной ему области.

– Так, вот отсюда давай начнем, – решил Вадим, пробежав взглядом пару страниц.

"Среди прочих дел, которые занимают мои дни, недавно я, волею богов, повстречался с прелюбопытным человеком, неким Имхотепом, бывшим жрецом бога Пта. Ты знаешь это чванливое сословие, и не раз мы с тобой вместе потешались над их надутой важностью. Многие из них – настоящие павлины; не таков Имхотеп. Я нашел в нем собеседника, разговоры с которым – настоящий праздник для ума, и, клянусь Геркулесом, я смело позволил бы ему быть учителем моего сына, особенно в том, что касается Египта. Мы ведь и через добрый век после присоединения этой провинции плохо знаем ее историю и обычаи, и пусть даже это вина скорее не наша, а самих египтян, скрытных и замкнутых, однако такое положение дел не перестает огорчать меня.

Имхотеп же, хочу похвалить его, с охотой рассказывает мне то, что обыкновенно скрыто от взгляда купца, путешественника, воина и даже наместника. Многое кажется мне странным, но я склонен отнести это к моему воспитанию, в уважении к закону, Империи и установлениям римского народа и сената. Здешние же жители повинуются старинным суевериям, верят в божественность фараонов, и до сих пор признают скорее авторитет жрецов, нежели власть Рима.

Один случай, о котором рассказал мне Имхотеп, как нельзя лучше говорит о замкнутости жреческого сословия и о том, каких трудов будет стоить нам заслужить их доверие. В правление Веспасиана, и как раз незадолго до его последнего визита в Египет, собралась в городе Мемфисе коллегия жрецов ("входящих во внутреннее святилище"), собралась тайно, подобно злоумышленникам, и обсуждала всего один вопрос: плачевное состояние религии после гибели последнего из Птолемеев и установления римского владычества. Как часто бывает в подобных обстоятельствах, много говорили о грехах, нарушении заветов предков, древних зловещих пророчествах и тому подобном, причем каждый приводил примеры на свой вкус – и грехов, и пророчеств. Были среди собравшихся люди достойные, предлагавшие разумные меры, как подобает государственным мужам: обучение молодежи, щедрые дары и празднества, и даже обращение к принцепсу с просьбой о помощи – каковую они, несомненно, получили бы от такого образованного и веротерпимого императора, каким зарекомендовал себя Веспасиан. Но, как часто бывает в подобных собраниях, – свидетельства Саллюстия Криспа, хоть и относящиеся к другим временам и другому народу, тому подтверждение – верх взяли наиболее непримиримые и упрямые. "Не позволим варварам" – так они называют нас, и я понимаю их основания, несмотря на всю их смехотворность, – "осквернить наших богов и прочесть наши священные рукописи" – таково было общее решение. И что же, спросишь ты? каким образом можно этого добиться, если рукописи их хранятся в сотнях храмов по всей провинции, а некоторые – в Александрийской библиотеке, где всякий, кому заблагорассудится, может читать их в своё удовольствие?

Однако решение было найдено, и, хотя я не мог удержаться от смеха и изумления, услышав о нем, вскоре должен был признать, что оно не так уж и неразумно. Как ты знаешь, дорогой Антоний, священные книги в Египте писаны древним языком, и не так много есть уже в наше время образованных людей, способных бегло их читать. Переводы же древних текстов на языки современные никто не делал за ненадобностью – посуди сам, зачем были бы нужны они в изложении на греческом или латыни? Пользуясь этим обстоятельством, коллегия решила составить переводы, по видимости верные, а по сути совершенно ложные, чтобы тем самым запутать всякого, кто предпримет попытку разузнать их тайны.

Мало того, что они решили исказить имена всех богов, не убоявшись святотатства. Неверно были переведены и названия городов и храмов, а чтобы еще больше запутать будущего читателя, решено было внести хаос в географические описания. Так, вместо водного пути вверх по реке, три дня, говорилось о пешем походе длиной в неделю. Стороны света, названия городов, имена деревьев, скотов и птиц, правители и эпохи, времена года и соседствующие страны – всё должно было быть тщательно зашифровано. Горы и пустыни, оазисы и реки – всё должно было обратиться в свою противоположность, сохраняя, однако, связность и видимость правдоподобия.

Излишне говорить, что подобный замысел требовал труда почти непосильного, тем более что иные хотели перевода на греческий, а другие – на нынешний язык, который в ходу среди здешней публики. Имхотеп сообщил мне, что в качестве пробы удалось, потратив около года, составить переводы некоей филиппики в адрес фиванского жреца бога Анубиса, отчего она обратилась в панегирик одному из правителей не столь давнего времени. И сама она, и оба перевода были затем высечены на камне, однако дальше работа не пошла, поскольку произошли изменения в коллегии жрецов, и от замысла отказались.

Этой и подобными историями Имхотеп развлекает меня в часы досуга, довольно редкого в моей нынешней жизни. Напиши мне, оставил ли ты свои сельскохозяйственные опыты? Мечтаю приехать на твою виллу и сам увидеть сады, о которых ты писал мне в прошлый раз. Будь здоров".

3

Вадим прочитал письмо вслух и положил листочки на стол.
– Ты понял, о чем это? – спросил он страдальчески.
– Неужели...?
– Да, это Розеттский камень, – отвечал Вадим.

Я потянулся за бутылкой коньяку и налил себе полный стакан. В голове был полный сумбур, какой-то голос отчетливо произносил "Как же так?"

– Но ведь по этому камню расшифровали все египетские документы? Так, значит, всё, что мы знаем, – это полная лажа? – спросил я потерянно, отпив полстакана.

– Да сколько этих документов-то, – отвечал Вадим. – Помнишь, в "Игре в бисер" упоминается человек, который перевел всю древнеегипетскую литературу на санскрит? Всего за тридцать лет.