Хорошая статья о Байресе.
Да, как-то так оно и выглядит...

Город попутного ветра
Буэнос-Айрес манит людей со всего мира. Секрет привлекательности этого мегаполиса — в уникальной смеси красоты и хаоса, амбиций и обаяния, оптимизма и самонадеянности. Репортаж из мировой столицы танго, испаноязычных телесериалов и букинистических лавок
GEO №189 Декабрь 2013 текст: Петер Шверфель

В час ночи все только начинается. Бары переполнены. Рестораны еще открыты, ночные клубы уже. В Буэнос-Айресе — круглосуточный час пик. И сейчас для «портеньос», как называют себя жители столицы Аргентины, последний шанс добраться до нужного места. Движение на центральных проспектах — авенидах — оживляется. Автобусы рвутся в центр. Такси подбирают пассажиров. Перед модными ночными клубами типа «Нисето», «Кробар» и «Пача» выстраиваются длинные очереди.

читать дальшеА я ищу свою машину. Но там, где я оставил ее три часа назад — все как положено, на правой стороне улицы, — меня ждет сюрприз: красная бумажка в водосточном желобе с адресом штрафстоянки. Злиться бесполезно. Надо брать такси и ехать по указанному адресу — в «никуда» между авенидами Алькорта и Либертадор. Штраф за эвакуацию в Буэнос-Айресе небольшой: около 60 песо, меньше десяти евро. Плюс такси. И потерянное время.

Машина быстро находится на ярко освещенной штрафстоянке, среди полусотни таких же жертв полицейского произвола. Остается внести выкуп. Служащий в форме приглашает в будку. Перед кассой уже стоят две дамы. Ухоженные, элегантно одетые, явно не вписывающиеся в этот антураж. Вокруг разливается пряный аромат вечерних духов «Будуар» от Вивьен Вествуд. Блондинка с прокуренным голосом в костюме от Шанель — красный жакет с черной юбкой в белую полоску — грозит, что будет жаловаться. И перечисляет своих знакомых в правительстве. «Это территория муниципального, а не федерального подчинения, — сухо отвечает кассир, протягивая квитанцию. — К оплате принимаются кредитные карты».

Женщина с возмущенным видом поворачивается ко мне в надежде на поддержку. Какая наглость! Она опаздывает на важные встречи! Встречи? Ночью? Выражение ее лица не меняется, да это и невозможно после стольких пластических операций. У дамы светлые волосы, огромный рот, раздутые губы, разглаженный ботоксом лоб и подтянутые глаза с искусственным «кошачьим» разрезом. Ей не меньше семидесяти. А может, ему?

Морщинистой старческой рукой, дрожа от ярости, она подписывает чек. Служащий передает ей копию и называет номер места на стоянке. В разговор вмешивается ее подруга: кассир вообще понимает, что такое идти в одиночестве на высоких каблуках в темноте, говорит она низким голосом. Разве нельзя подогнать машину?

Добро пожаловать за кулисы Буэнос-Айреса! Само имя этого города на берегах реки Ла-Плата обманчиво. В переводе с испанского оно значит «город свежего воздуха». На самом же деле — город шума и дыма, здесь властвуют грохот и смрад. Над перекрестками на авенидах Кордоба и Санта-Фе висят облака выхлопных газов. Сквозь жилые кварталы ползут дизельные локомотивы. Мотоциклисты гоняют по улицам без глушителей. В квартале Бельграно, считающимся тихим, их рев разносится до трех часов ночи. Чтобы перейти авениду Луис-Мария-Кампос, не угодив под колеса маршруток «коллективос», нужно задержать дыхание, зажать уши. И глядеть в оба. В общем, Буэнос-Айрес — город не для слабонервных.

Но что немцу смерть, то жителю Буэнос-Айреса — хорошо. Тут едят в бистро на обочине 13-полосной авениды Либертадор, с набитым ртом пытаясь перекричать грохот машин. Здесь паркуют детскую коляску на окутанном чадом углу улицы Теодоро Гарсия, чтобы купить мороженое в кафе «Фреддо». Здесь даже квартиры класса люкс проектируют так, что окна спален почти всегда выходят на улицу. И большой популярностью пользуются сувенирные футболки с надписью «Я люблю шум и смрад».

А иначе просто никак. Транспорта в городе с каждым годом все больше. В рабочие дни два миллиона машин стоят в пробках. Кажется, что тихие терассы не в моде — там, где мало мотоциклов и автомобилей, недостаток шума компенсируют динамики. Во всех ресторанах грохочет музыка; когда заходят посетители, ее делают погромче.

Таксисты говорят за рулем по мобильному, под аккомпанемент орущего радио. И сигналят, чтобы пассажир не скучал. У большинства машин — дизельные двигатели, причем чем громче, тем лучше. Вряд ли среди желтых автомобилей с черными шашечкаПроезд на автобусе стоит всего полтора евро. Тариф установлен государством. За такие деньги транспортные компании явно не могут позволить себе не только обновление автопарка, но и регулярный техосмотр. По улицам столицы колесят тысячи реликтов 40-летней давности, которым уже давно пора на свалку. Когда летом стоишь в пробке, зажатый между автобусами, окрашенными в разные цвета в соответствии с маршрутом, не спасает даже кондиционер. От перегретых двигателей плавится асфальт. Добавьте к этому манеру вождения — водителям маршруток платят не за рабочее время, а за каждый рейс — и получите гонки на городских дорогах, которые нередко заканчиваются нервными срывами. Впрочем, на нервы жалуются здесь и дворники, и бармены, и футболисты, и студенты, и просто отцы семейств.

Изнутри водительские кабины с их занавесками, подушками, иконами, подвешенными детскими ботиночками и семейными фотографиями создают иллюзию уюта. Снаружи царит закон джунглей. Включать поворотник при перестроении считается постыдной слабостью. Ждать и не трогаться, пока все пассажиры не войдут на остановке, — для неудачников. Заметив пешехода на «зебре», водитель обычно жмет на газ. Как будто торможение требует больше бензина, чем ускорение.



По данным газеты «Ла-Насьон», частные маршрутки производят почти 65 процентов выхлопных газов в Буэнос-Айресе. Подсчитать их долю в шумовом загрязнении пока никто не рискнул. Но в рейтинге самых шумных городов Буэнос-Айрес — бесспорный лидер Южной Америки, а в мире его опережают только Нью-Йорк, Токио и Нагасаки. Виной тому в том числе и городской аэропорт Хорхе-Ньюбери. Самолеты взлетают и садятся вдоль главной городской реки, заставляя вибрировать даже здания в дорогих жилых кварталах Палермо-Чико и Бахо-Бельграно.

Но шум — это как наркотик для столичных жителей. Даже популярнее смога, алкоголя и сигарет. Тем более что курить в ресторанах Буэнос-Айреса тоже запрещено. И страждущим приходится выходить на улицу.

Но отравленный воздух не портит общую атмосферу. А она сейчас на берегах Ла-Платы — воодушевление. Отчаяние 1990-х, выраженное в знаменитом фильме «Буэнос-Айрес убивает меня!» (Buenos Aires me mata!), позабыто. Жить стало лучше, жить стало веселее. Пробки выносят с мужеством, очереди — с улыбкой. Официанты шутят. Водители автобусов любезничают с пожилыми пассажирками. И даже плохо оплачиваемые уличные торговцы улыбаются. Таксисты рассуждают об экономике, парикмахеры обсуждают с клиентами не средства от выпадения волос, а то, о чем в Европе даже боятся обмолвиться: «будущее нации».

Да и с климатом местным жителям повезло. Здесь редко бывает слишком холодно, слишком дождливо, слишком душно. О снегопадах, цунами и смерчах жители Буэнос-Айреса знают лишь понаслышке. Даже «зимой» тут плюс 20 на солнце. Когда в июле 2007 года впервые с 1928-го выпала горсть снежинок, прохожие ловили их ртом, чтобы попробовать на вкус. Вместо затяжных дождей — короткие ливни. А когда в январе — в разгар лета в Южном полушарии — столбик термометра поднимается за 35 градусов, здесь просто включают кондиционеры на полную мощность.

Кажется, что город буквально купается в эйфории. Строительный бизнес на подъеме, продажи машин растут, рестораны — битком. Но местная экономика — как мячик на резинке. За каждым взлетом непременно следует падение. И без оптимизма в таком городе просто не выжить.

Вот, например, Хорхе. Торговец цветами на углу авениды Либертадор и улицы Виррей-Лорето, как раз у поворота в сторону фешенебельного района Бельграно. Когда на светофоре горит красный, можно перекинуться парой слов. Когда зеленый — просто помахать друг другу руками. Хорхе выходит на работу каждый день в три часа. И уходит домой не позже девяти, когда весь товар распродан. Где живет, он не рассказывает. Говорит только, что у него четверо детей. И что доволен жизнью. У него много постоянных клиентов, и он узнает их по машинам. Всегда желает приятного вечера. Каждый день он продает свежие цветы. Чаще всего это кустовые розы из провинции Тукуман, белые, красные, желтые. По девять песо за букет, почти доллар. В зависимости от дня недели он берет с собой шесть или восемь готовых букетов. И ведро с водой. К шести вечера кто-то из его детей приносит еще восемь букетов. Бывают у него и импортные розы из Эквадора, с длинными стеблями. Они быстро вянут и стоят немного дороже.ми найдется хоть один, сошедший с конвейера в этом тысячелетии. И у всех в багажнике — дополнительный бак.

Проезд на автобусе стоит всего полтора евро. Тариф установлен государством. За такие деньги транспортные компании явно не могут позволить себе не только обновление автопарка, но и регулярный техосмотр. По улицам столицы колесят тысячи реликтов 40-летней давности, которым уже давно пора на свалку. Когда летом стоишь в пробке, зажатый между автобусами, окрашенными в разные цвета в соответствии с маршрутом, не спасает даже кондиционер. От перегретых двигателей плавится асфальт. Добавьте к этому манеру вождения — водителям маршруток платят не за рабочее время, а за каждый рейс — и получите гонки на городских дорогах, которые нередко заканчиваются нервными срывами. Впрочем, на нервы жалуются здесь и дворники, и бармены, и футболисты, и студенты, и просто отцы семейств.

Изнутри водительские кабины с их занавесками, подушками, иконами, подвешенными детскими ботиночками и семейными фотографиями создают иллюзию уюта. Снаружи царит закон джунглей. Включать поворотник при перестроении считается постыдной слабостью. Ждать и не трогаться, пока все пассажиры не войдут на остановке, — для неудачников. Заметив пешехода на «зебре», водитель обычно жмет на газ. Как будто торможение требует больше бензина, чем ускорение.



По данным газеты «Ла-Насьон», частные маршрутки производят почти 65 процентов выхлопных газов в Буэнос-Айресе. Подсчитать их долю в шумовом загрязнении пока никто не рискнул. Но в рейтинге самых шумных городов Буэнос-Айрес — бесспорный лидер Южной Америки, а в мире его опережают только Нью-Йорк, Токио и Нагасаки. Виной тому в том числе и городской аэропорт Хорхе-Ньюбери. Самолеты взлетают и садятся вдоль главной городской реки, заставляя вибрировать даже здания в дорогих жилых кварталах Палермо-Чико и Бахо-Бельграно.

Но шум — это как наркотик для столичных жителей. Даже популярнее смога, алкоголя и сигарет. Тем более что курить в ресторанах Буэнос-Айреса тоже запрещено. И страждущим приходится выходить на улицу.

Но отравленный воздух не портит общую атмосферу. А она сейчас на берегах Ла-Платы — воодушевление. Отчаяние 1990-х, выраженное в знаменитом фильме «Буэнос-Айрес убивает меня!» (Buenos Aires me mata!), позабыто. Жить стало лучше, жить стало веселее. Пробки выносят с мужеством, очереди — с улыбкой. Официанты шутят. Водители автобусов любезничают с пожилыми пассажирками. И даже плохо оплачиваемые уличные торговцы улыбаются. Таксисты рассуждают об экономике, парикмахеры обсуждают с клиентами не средства от выпадения волос, а то, о чем в Европе даже боятся обмолвиться: «будущее нации».

Да и с климатом местным жителям повезло. Здесь редко бывает слишком холодно, слишком дождливо, слишком душно. О снегопадах, цунами и смерчах жители Буэнос-Айреса знают лишь понаслышке. Даже «зимой» тут плюс 20 на солнце. Когда в июле 2007 года впервые с 1928-го выпала горсть снежинок, прохожие ловили их ртом, чтобы попробовать на вкус. Вместо затяжных дождей — короткие ливни. А когда в январе — в разгар лета в Южном полушарии — столбик термометра поднимается за 35 градусов, здесь просто включают кондиционеры на полную мощность.

Кажется, что город буквально купается в эйфории. Строительный бизнес на подъеме, продажи машин растут, рестораны — битком. Но местная экономика — как мячик на резинке. За каждым взлетом непременно следует падение. И без оптимизма в таком городе просто не выжить.

Вот, например, Хорхе. Торговец цветами на углу авениды Либертадор и улицы Виррей-Лорето, как раз у поворота в сторону фешенебельного района Бельграно. Когда на светофоре горит красный, можно перекинуться парой слов. Когда зеленый — просто помахать друг другу руками. Хорхе выходит на работу каждый день в три часа. И уходит домой не позже девяти, когда весь товар распродан. Где живет, он не рассказывает. Говорит только, что у него четверо детей. И что доволен жизнью. У него много постоянных клиентов, и он узнает их по машинам. Всегда желает приятного вечера. Каждый день он продает свежие цветы. Чаще всего это кустовые розы из провинции Тукуман, белые, красные, желтые. По девять песо за букет, почти доллар. В зависимости от дня недели он берет с собой шесть или восемь готовых букетов. И ведро с водой. К шести вечера кто-то из его детей приносит еще восемь букетов. Бывают у него и импортные розы из Эквадора, с длинными стеблями. Они быстро вянут и стоят немного дороже.

Хорхе — круглолицый блондин с бледной кожей и живыми голубыми глазами. Он всегда гладко выбрит, его рубашка свежевыстирана. Раньше он работал водителем автобуса. Но потом пристрастился к алкоголю. Возможно, попал в аварию. На эту тему он особо не распространяется.

Во время экономического кризиса в конце 1990-х — начале 2000-х годов он еле выжил. Ему пришлось продать свою трехкомнатную квартиру. Людям просто не хватало денег на цветы. Но сейчас дела наладились. По воскресеньям он даже может позволить себе выходной. Все равно в уик-энд богачи из Бельграно прохлаждаются на дачах. Оборот Хорхе — около 800 песо в неделю. Но чистая прибыль — не больше 60 долларов. Слишком мало для семьи из шести человек. Приходится подрабатывать по утрам: продавать газеты на других перекрестках — в районе улиц Ла-Пампа и Эчеверрия. Каждый раз, когда я покупаю у него цветы, он бурно благодарит за помощь.

Аргентинскую экономику швыряет из одной крайности в другую. Застоев здесь не бывает. Если уж спад, то резкий. Например, 15 лет назад бокал кампари в кафе «Ла-Бьела» стоил столько же, сколько в парижском квартале Сен-Жермен-де-Пре. Потом подешевел в несколько раз. А сейчас при 20-процентной годовой инфляции Буэнос-Айрес вновь догнал по уровню цен французскую столицу. Но кризис не мешал тогдашнему президенту Карлосу Менему щеголять в своем «Феррари». В оперном театре «Колон» пел Паваротти, на стадионе выступал Хулио Иглесиас. А тысячи аргентинцев каждый день ездили за дешевыми товарами в соседнюю Боливию. Безработица превышала 20 процентов. Нарастало недовольство. Жизнь превратилась в ежедневную борьбу.

Четыре года спустя новый президент Фернандо де ла Руа сбежал на вертолете из своего дворца на глазах у демонстрантов, организовавших «марш пустых кастрюль». Более эффектную отставку не смогли бы срежиссировать даже на каком-нибудь американском телеканале. За несколько дней до этого клика коррумпированных политиков начала тайно вывозить грузовиками из страны валютные резервы. Вспыхнули массовые беспорядки. Демонстранты громили супермаркеты. Переодетые полицейские в масках грабили банки. Люди свободных профессий по дешевке распродавали страну иностранным спекулянтам. Всего за 30 тысяч долларов можно было купить приличную квартиру в фешенебельном районе Реколета. Только за доллары.

Сейчас такое жилье обойдется как минимум в десять раз дороже. На террасе кафе «Ла-Бьела» нет свободных мест. А кампари сюда привозят из Бразилии. Протесты остались в прошлом. В Буэнос-Айресе снова царит благодушие.

Чтобы выжить в таком режиме, нужна недюжинная энергия. И у «портеньос» она есть. Вера в то, что завтра будет лучше, чем вчера, сродни вечной молодости. Буэнос-Айрес — город с молодой душой. Интенсивная жизнь не дает стареть. Средний горожанин встает в шесть утра, работает десять часов в офисе, потом идет подрабатывать. Многие ложатся спать не раньше двух часов ночи.

Некоторые работают в трех местах и находят при этом время на то, чтобы заводить и воспитывать детей. В будние дни автобусы на авениде Кордоба переполнены беременными пассажирками. А по выходным сотни тысяч молодых отцов выводят своих чад на многочисленные детские площадки. В аргентинской столице настоящий культ детей. Детские игровые комнаты в ресторанах, концертных залах, повсюду.

Бодрый настрой призвана поддерживать и культура: высокая и массовая. Во многом это заслуга Хорхе Телермана, мэра Буэнос-Айреса в 2006—2007 годах. В народе его насмешливо прозвали «пеладо», то есть «лысый». Мэр спешил с одного вернисажа на другой, ему больше нравилось рассуждать о премьерах, чем о городском хозяйстве или строительстве социального жилья. Это он пригласил на рождественские концерты в Буэнос-Айрес знаменитого израильского дирижера и пианиста Даниэля Баренбойма. Инициировал реконструкцию оперного театра «Колон». Помогал организовывать туры дорогих звезд поп-музыки: «Роллинг Стоунз», «Полис», Роджера Уотерса. Мэр давно ушел в отставку, а город зарабатывает на культуре до сих пор.

Буэнос-Айрес с его двумя оперными театрами, филармоническим оркестром и классической балетной труппой всегда был центром высокой культуры. А теперь стал и столицей поп-культуры. Здесь полдесятка больших спортивно-концертных комплексов, рок-клубы, почти две сотни кинотеатров, джаз-холлы на любой вкус. А также более 50 залов, где встречаются люди, чтобы танцевать танго. Четыре государственных и множество частных вузов, десяток киношкол, в том числе и самая престижная на континенте — Университет кинематографии. Буэнос-Айрес — самый театральный город Южной Америки. Наряду с Национальным театром имени Сервантеса и муниципальным театром «Сан-Мартин» здесь открыты многочисленные частные студии. Аргентинские продюсеры могут дать фору своим бродвейским коллегам. Подтверждение тому —
грандиозный мировой успех мюзикла «Тангера (Любовь и смерть в Буэнос-Айресе)».

Индустрия моды и дизайна стала не только визитной карточкой города, но и самой стабильной отраслью экономики. Авангардные коллекции аргентинского модельера Джессики Тросман идут на «ура» в Милане. Биеннале современного латиноамериканского искусства arteBA собирает до 100 тысяч посетителей. Как и во многих культурных столицах мира, здесь есть «ночь музеев». Процветают издательства и книжные магазины. «Ферия-дель-Либро» — ведущая книжная ярмарка на континенте.



Музыкальная индустрия — на подъеме. Снимать клипы сюда приезжают даже группы из США. Еще в 1970-е такие аргентинские рокеры, как Чарли Гарсия и Спинетта, скрестили тяжелый рок с легким болеро, создав самобытный стиль, который теперь популярен по всему континенту. Аргентинские кинематографисты обласканы международными премиями. Цены на кинопроизводство — вне конкуренции. Фрэнсис Форд Коппола купил в историческом квартале Палермо-Чико дом за 900 тысяч долларов. И снял тут свой предпоследний фильм «Тетро». Начинающие медиакомпании переводят сюда производство рекламных роликов и музыкальных клипов из Европы и Северной Америки. На местных телестудиях параллельно снимается сразу по несколько вариантов одного и того же сериала — для всего континента. Медиагиганты из США, типа телекомпании «Фокс», перенесли сюда из Мексики все свои студии по производству испаноязычной
продукции.

При таком инвестиционном климате культура расцветает. Да и имя города на самом деле означает другое. Буэнос-Айрес — это сокращение от первоначального названия: Порт Девы Марии, Дарительницы Попутных Ветров. А попутными тогда, конечно, считали ветры, дующие в сторону Европы. Оставаться надолго на берегах Ла-Платы никто не хотел. Это поселение служило лишь перевалочным пунктом на пути золота и серебра из глубины Южной Америки в Старый Свет.

Город попутного ветра был основан дважды. Сначала — в 1536 году испанским конкистадором Педро де Мендосой. Экспедиция финансировалась вскладчину. Каждый из 1200 колонистов заплатил обедневшему испанскому идальго приличную сумму за обещание доставить в Эльдорадо.

Но вместо золота и серебра их ожидали только тучи москитов. Привезенные из Испании коровы и лошади разбежались. На топких берегах Ла-Платы не селились даже индейцы. Они лишь приезжали сюда, чтобы выменять рыбу и мясо на нужные товары. Но когда им показалось, что «бледнолицые» их обманывают, они прекратили торговлю. В поселении начался голод. А в 1541-м индейцы перебили всех выживших и сожгли форт.

Пришлось основывать Буэнос-Айрес снова. В 1580 году испанский конкистадор Хуан де Гарай спустился по реке Парана из богатого тогда Асунсьона в Парагвае. И велел воздвигнуть глинобитную крепость, призванную защищать торговые маршруты в Испанию. На этот раз у испанцев было достаточно провизии. А потомки коров, сбежавших от первых колонистов, успели расплодиться. Селение росло быстро и хаотично. И вскоре превратилось в город порока и рай для контрабандистов. Двести лет испанские власти смотрели на это сквозь пальцы. Когда в 1776 году Буэнос-Айрес был включен в состав вице-королевства Рио-де-ла-Плата, в нем уже насчитывалось 26 тысяч незаконопослушных жителей.

Хаотичным и фривольным он остается и поныне — мекка гей-туризма, центр наркоторговли, рассадник панк-культуры. И в то же время первый город, получивший от ЮНЕСКО титул мировой столицы дизайна. Ведь за долгие годы аргентинцы сами научились производить и мебель, и модную одежду. Импортная была им просто не по карману. Сейчас снова открылись бутики Армани, Диора и Тиффани.

Эта гремучая смесь местного шика и импортированной роскоши и придает аргентинской столице особый шарм...