Сегодня за завтраком Антошка рассказал...
Нет, сперва про завтраки и про Антошку.
С тех пор, как Юрка обрел собственное жилье и съехал туда из нашей общей квартиры, он завел традицию "дружеских завтраков", на которые регулярно приглашает близких друзей (в число которых я имею удовольствие входить, ага). Юрка печет роскошные блины и оладьи, и от безнадежного растолстения меня спасает только то, что я у него завтракаю исключительно в выходные. Но когда все-таки захожу, это каждый раз оказывается мило и уютно (не говоря уже о том, что чертовски вкусно).
Особенно с тех пор, как в доме появился Антошка.
Вообще-то, с Антошкой я познакомилась первой. Когда Юрка еще шлялся по Европам, Антонио уже был одним из моих самых любимых партнеров на милонгах, причем в обеих ролях. Но вне милонг мы с ним, конечно, не общались. А потом Юрка приехал в Байрес, познакомился с Антонио и начал проводить с ним все больше времени... пока тот окончательно не переехал в его дом (и вот тогда-то он окончательно стал Антошкой).
Если подумать, это, пожалуй, лучший выбор из всего, что мог тут сделать Юрка - особенно вспоминая некоторые его... хм... симпатии. Антонио по-настоящему умный, даже интеллигентный, с прекрасным, вполне в моем вкусе, чувством юмора, открытый и общительный и очень доброжелательный. Не говоря уже о том, что он отлично готовит и с каждым днем все лучше танцует. Не без своих тараканов, конечно, но кто из нас их лишен!
В общем, они с Юркой хорошая пара, и в доме у них всегда царит ровно то сочетание чистоты, порядка и раздолбайского хаоса, которое делает дом жилым и уютным, так что я очень люблю у них бывать. Да и детям моим Антошка нравится, особенно Янке, которая с удовольствием с ним болтает, учит его русскому языку и даже специально выучила чакареру и эскондидо, чтобы потанцевать с ним на ближайшем фольклорном вечере.
Так вот сегодня за завтраком, уплетая юркины оладушки с моим яблочным вареньем, Антошка рассказал, что вчера на милонге он танцевал с одной tjotkas japones (с юркиной легкой руки Антошка теперь тоже зовет незнакомых партнерш тётками), и та поведала ему, как она попала в танго.
Оказывается, несколько лет назад Куори (ну или как-то так) два года стажировалась в Португалии, где все ее окружение, португальцы и испанцы, имели привычку при встречах и прощаниях обниматься, целоваться и вообще интенсивно выражать свои эмоции. А потом Куори вернулась со стажировки обратно в Японию - и впала в депрессию. Потому что в Японии такие проявления чувств не приняты от слова "совсем". И пробыла она в этой все ужесточающейся депрессии до того момента, когда один приятель привел ее на урок танго.
"Стоило мне в первый раз встать в объятие, - говорила она Антошке, - и я поняла, что именно этого мне и не хватало. Всю депрессию как рукой сняло! С тех пор я танцую при любой возможности."

Интересно, не в этом ли причина того, что практически все японские и китайские партнерши на милонгах, как правило, оказываются отличными танцовщицами?