В вечных своих поисках "чего бы почитать" добрел до Дины Рубиной. Читаю "Вот идет Мессия" (второй израильский роман подряд, как нарочно - но об этом я потом) и не могу не процитировать - больше для себя, конечно - кусочек, который очень к месту пришелся в моих сегодняшних траблах.

...И все-таки, где и чем заработать, если так мучительно, так изнурительно не хочется — не можется — никакой регулярной службы, которой, кстати, еще для нее нигде и никем не приготовлено?
В сущности, она не боялась никакой физической работы и умела делать все. Вообще известная писательница N. была крепкой неизнеженной женщиной, спокойно и незаметно перемалывающей всю тяжелую домашнюю работу. Она могла таскать тяжести, красить стены, умела даже класть кафельную плитку, не говоря уже о разнообразном мытье. (Разумеется, в последние лет десять в Москве у нее была приходящая домработница — любимый человек, член семьи, к приходу которой готовился обед повкуснее.) Да-да, это легче, какая-нибудь незамысловатая физическая работка в вечернее время — мытье полов в каком-нибудь уютном офисе.
Забавно, что друзья и милые знакомые, стоило ей заняться поисками подобного приработка, в ужасе закатывали глаза и разводили руками: известная писательница N. и грязная работа?! О, не говори, не говори, даже и думать не смей! Неужели для тебя не нашлось бы места в какой-нибудь газете?!
Все это свидетельствует только об одном — эти интеллигентные милые люди, образцовые читатели прозы и тонкие ценители различий стиля того или иного писателя ни черта не смыслят ни в природе творчества, ни в устройстве писательских мозгов. К тому же их занимает вопрос так называемого «престижа». Значит, если она с утра до вечера будет торчать в редакции одной из многочисленных русских газетенок, дешевые «офисы» которых все, как один, похожи на привокзальные сортиры, и будет гордо называться редактором одной из русских газет (можно и визитку заказать), тех газет, которыми владеют не знакомые с кириллицей смуглые люди в кожаных туфлях на босу ногу; если, повторим, с утра до вечера она будет переписывать тошнотворный бред какого-нибудь воспаленного графомана, какого-нибудь Мишки из Кфар-Сабы, а потом еще этот Миша станет звонить ей ночью домой со своими гнусными амбициями... — вот это будет престижно, это будет то самое «не стыдно сказать». А то, что после одного такого «рабочего дня» еще месяц в замусоренной голове ее не мелькнет ни звука, ни дуновения, не забрезжит ни единой чистой ноты, которую можно было бы тянуть, насвистывать, вытягивать в тишине из нее хоть какую-то бедную мелодию мысли... Это ничего, это не страшно. Как-нибудь, можно пописать в свободную минутку, прикорнув где-нибудь на краешке редакционного стола в обеденное время... Неделя-другая, и, глядишь, порадуете нас очередным своим рассказом. Мы так любим вашу легкую, ироническую и едкую прозу!
Чтоб вы сдохли все, дорогие мои читатели, поклонники моего таланта.

Я, упаси Боже, не лезу в писатели, но раз уж есть человек, который буквально каждый день ждет от меня кусочек текста...